Имя Арлекин появилось не сразу. Это имя - arlequin, Hierlequin, hellequin, alechino, harlequin - очень далекого и темного происхождения. Оно появилось в несколько иной транскрипции совсем не в театре, а во французских инфернальных легендах примерно за полтысячелетия до появлении комедии масок и читалось как "Эллекен". По-бретонски (бретонский язык – прямой потомок галльского) слово ‘alech’in’ означает «кошмар», т.е. проявление потустороннего в человеческих снах. Немецкая этимология слова дает ‘Hell Konink’, «царь подземного царства», французская – от ‘hurler chien’ – ‘тот, кто заставляет собак выть’. Почему же веселого, легкомысленного шута называли таким страшным именем?
Откуда произошло само имя Эллекен, до сих пор неизвестно, но выяснили, что Эллекен в средневековой адской иерархии занимал одно из видных мест как предводитель сонма дьяволов - La Mesnie Hellequin («свита Эллекена») или же familia Allequini («семейство Аллекина») – которые, как описывают источники, "носились по земле и бесчинствовали".
Свита Эллекена впервые упоминается в тексте начала XII века «Церковная история» (написанном на латыни) англо-нормандского монаха Ордерика Виталия, жившего в аббатстве Сент-Эвру, что в приходе Лизье в Нормандии. Ордерик Виталий излагает историю 1091 года, которую, по его словам, он услышал от очевидца, молодого священника по имени Вальхелин.
"...В ночь на 1 января 1091 года Вальхелин, возвращаясь домой после того, как проведал больного из своего прихода, оказавшись в уединенном месте, где поблизости не было никакого человеческого жилья, вдруг услышал шум и грохот «войска несметного». Укрывшись под деревьями и насторожившись, он увидел великана с дубиной в руке, приказавшего ему стоять где стоит и смотреть, как прошествует, отряд за отрядом, целое воинство.
Сперва, по словам Вальхелина, шла «неисчислимая толпа пехотинцев с вьючной скотиной, нагруженной одеждой и всевозможной утварью, и походили они на разбойников с добычей». Они проходят с торопливыми подвываниями, и священник замечает среди них своих недавно умерших соседей. Затем следует шайка могильщиков, волокущих носилки, на которых сидят карлики с непомерно большими головами; два черных демона, эфиопского вида, и с ними третий волокут в носилках человека и пытают его, а он вопит от боли. В нем Вальхелин узнает умершего без покаяния убийцу священника, отца Этьена. За ними скачет целый сонм всадниц, сидящих боком в седлах, утыканных раскаленными гвоздями, от порывов ветра наездницы подскакивают и потом опускаются на эти седла, а их груди пронзены другими гвоздями, багровыми от жара. Среди них Вальхелин видит многих знатных дам, проживших в роскоши и блуде. Затем идет «воинство монахов и клириков, предводительствуемое епископами и аббатами, опирающимися на посохи и облаченными в черные одежды». Они просят Вальхелина молиться за них. Потрясенный священник узнает видных прелатов, которых он почитал образцами добродетели. Следующее шествие, самое страшное из всех, удостаивается пространного и точного описания - "воинство рыцарей, все сплошь черное и изрыгающее огонь, оно несется вскачь на бесчисленных конях, потрясая знаменами..."
Militia Hellequini, то есть воинство Эллекена, и дальше мелькает на страницах и других произведений. К примеру, оно вновь появляется в автобиографии цистерцианского монаха Элинана из Фруадмона, умершего в 1230 году в приходе Бовэ. Он рассказывает об одном клирике, которому однажды ночью явился недавно умерший приятель, и тот спросил его, не состоит ли он в militia Hellequini.
Явно выделяются две характерные черты свиты: солидарность предводителя и всех, кто составляет его свиту, и бешенство этой своры, особенно явно выраженное в немецком названии этого бесчинства: wutende Неег — армия свирепых или wilde Jagd — дикая охота. Свита Эллекена - это орава стенающих, улюлюкающих и разбушевавшихся призраков, это образ буйных и агрессивных сил потустороннего мира.
Вот как описывает их Квелдалф Хаген Гундарссон: «Раздается сильный шум, лай собак и крики, затем черный всадник на черном, белом или сером коне проносится по небу со сворой борзых, а за ним спешит толпа духов. Иногда всадник без головы. Иногда, особенно в Верхней Германии, на духах можно заметить боевые раны или травмы от несчастных случаев. Пламя бьет ключом из под копыт и глаз животных, которые участвуют в процессии. Кони и собаки часто двух или трехногие. В процессии можно заметить и тех, кто умер недавно. Разъяренная толпа является угрозой для каждого, кто встречается ей на пути, но иногда от них можно получить и вознаграждение». [ «Гром в горах» (выпуск 7, зима 1992)]
Сюжет «дикой охоты» был довольно распространен в Европе – это миф, пришедший из скандинавской мифологии. В Британии эту охоту называли «Царской охотой», в Саксонии и Вестфалии – «Черной охотой», «Охотой Вотана (Одина)» – в Северной Германии. Есть множество и более поздних названий: например, Иродова охота, Каинова охота, гончие Гавриила (но не архангела), псы Аннуина, Асгардрейя и т.п. Как и нюансы в самом проведении этого события, названия часто варьировались в зависимости от местности.
Считают, что представления о дикой охоте связаны с преданиями о воинстве мертвецов, проносящихся по небу или земле, связывающих мир живых и мир иной.
По Афанасьеву, анализировавшему германскую версию мифа, Дикая Охота – поэтизированные и мифологизированные представления о тучах и ветрах, грозах и снегопадах, приходящих в конце осени: «Дичь Водана-Охотника – звероподобные тучи, а сопровождают его псы, вороны и потерянные души – nachtvolk (ночной народ), бич его – блеск молний, ветер служит опорой копытам коней и раздувает его плащ.»
Иногда в роли Охотника выступает бог – Вотан, Гвин-ап-Нууд, Мананнан мак Ллир или Араун. Иногда фигурирует и леди: кельтская Ниав, дочь Мананнана, или германская Холле-Хель.
В других случаях Охотником, как уже было сказано, становится какое-нибудь полумифическое-полуисторическое лицо, всегда, однако, имеющее отношение и к миру живых и к потустороннему миру: например, иногда предводителем дикой скачки является король Артур – не живой и не мёртвый, принадлежащий, по самой известной легенде о его смерти, сразу двум мирам, и миру живых и Аннуину; или бриттский король Херла, потерявший своё время после посещения свадебного пира короля потустороннего мира, или Эдрик Дикий – женившийся в свое время на деве из рода ши, по имени Годда, потерявший ее по собственной неосторожности, и снова нашедший после смерти.
Предводителя этой свиты с вариацией имени Эллекен - Аллекин можно найти у Данте – в XXI-й песне «Ада»:
«Tra'ti avante, Alichino, e Calcabrina»,
comincit elli a dire, «e tu, Cagnazzo;
e Barbariccia guidi la decina…»
(«Эй, Косокрыл, и ты, Старик, в поход!-
Он начал говорить. – И ты, Собака;
А Борода десятником пойдет.
Ад, XXI, 118 – 120)
(М. Лозинский дает русский эквивалент имени демона – Alichino стал у него Косокрылом)
